Форум

Дмитрий Кобак: Фалес и Дракон - еще два вопроса // 30 августа 2005, 19:19

Сегодня узнал, что выражением "драконовские законы" мы обязаны правителю Афин по имени Дракон, который в седьмом веке до н.э. издал свой на редкость суровый кодекс. Теперь не могу понять, то ли его за это и прозвали Драконом, то ли его так звали с самого начала, а суровость - это лишь совпадение (или пример в пользу теории, утверждающей, что имя предопределяет характер).

Вопрос номер два: прочёл в Дэвисовской "Истории Европы", что Фалес Милетский умер, свалившись в колодец. В интернете подтверждений этому не видно - оксфордский учёный погорячился? (Впрочем, нашёл какие-то анекдоты про то, как Фалес упал в колодец, засмотревшись на звезды).

Извините за назойливость.

В. В. Зельченко: по пунктам // 31 августа 2005, 16:29

1) В amor fati генетив, без сомнения, объективный - любовь к року; это формула Ницше, которую он повторял много раз в разных местах. Вот из "Ecce homo" (гл. 10; перевожу сам, так что могут быть терминологические неточности): "Моя формула человеческого величия - это amor fati: не желать ничего иного ни впереди, ни в прошлом, ни во всей вечности. Не переносить неизбежное и тем более не прятаться от него, <...> а любить его". Есть ли у формулы какие-нибудь античные источники (стоики?), пока сказать не могу; но в любом случае Ницше их переосмыслил, потому что между стоическим приятием судьбы и его горделивой "любовью" к ней - пропасть.
2) Имя Драконта = слову drakon (которое по-гречески значит просто большую змею, а не нечто трехголовое и огнедышащее). Вообще у греков немало т. наз. "зоофорных" имен, образованных от названий животных: Меланиппа, Линкей и т. д. Так что - совпадение. Кстати, античное представление о Драконте как о беспримерно суровом законодателе(оратор Демад в IV в. до н. э. называл его кодекс "написанным кровью"), судя по всему, явно преувеличено. Драконт, похоже, просто письменно зафиксировал уже существовавшие судебные обычаи своего времени - которые и впрямь были не сахар.
3) Про Фалеса: действительно, это смешная путаница с анекдотом (который приводит уже Платон) о том, как он однажды упал в колодец, засмотревшись на звезды. Про смерть Фалеса древние рассказывали так: "Умер Фалес, глядя на гимнастические состязания, от жары, жажды и старческой слабости".

Дмитрий Кобак: посыпая голову пеплом // 31 августа 2005, 22:08

1) Объективный! А я - о несмываемый позор! - совсе о таком и забыл. То, что это цитата из Ницше, я знал, конечно, но не мог понять, почему же употреблён родительный падеж, если это действительно означает "любовь к року". Раз уж я всё равно уже так опростоволосился, то уточню: есть ли такая закономерность, что переходные глаголы порождают существительные, управляющие генетивом? И если так, то русское "любить" - исключение?

2) Совпадение всё же любопытно. Это напоминает мне "ромовую бабу", про которую я всё детство думал, что она действительно баба. А глядя на английское Draco, я, стыдно признаться, и не вспомнил, что по-русски он Драконт; косвенно в этом виноват очень небрежный перевод (и без того, кажется, небрежной) книжки Дэвиса.

В. В. Зельченко: О ужас! // 1 сентября 2005, 03:19

Genetivus subjectivus и objectivus - да ведь Вы же их впитали с молоком almae matris! В латыни это, действительно, закономерность - при отглагольных существительных объект действия ставится в генетиве; это бывает даже тогда, когда исходный глагол - непереходный (studere artibus, но studium artis). В русском (где существительные вообще охотно управляют предложно-падежными сочетаниями, чего латынь очень не любит) на месте объективного родительного чаще находим конструкции с предлогами: это система более гибкая, так как позволяет избегать путаницы между субъектом и объектом. Но у русского генетива объективная функция тоже есть: например, "фотография Дмитрия Александровича" - если Вы нажимали на кнопку, то это gen. subject., а если позировали, то gen. object. И, кстати, что касается "любви" -вот Вам Пушкин: "Любовь стихов, любовь моей свободы - / Проходит все, как легкая мечта..." (т. е. к стихам и к свободе; это, правда, галлицизм, и рецензенты его за это ругали).