Летопись: 25 сентября 2008

В субботу 27 сентября в 16.00 в спортзале театральная труппа белорусских и украинских студентов, а также примкнувшие к ней гимназисты и учителя представят 40-минутный спектакль "Медея, радуйся!" - первую в истории постановку трагедии "Коринфяне" (1918) поэта-футуриста И. А. Аксенова. Режиссер - Н. А. Кузнецова.

ОБ АВТОРЕ И ПЬЕСЕ

Поэт и критик Иван Александрович Аксенов (1884-1935) был человеком необычной судьбы и своеобразного дарования. Профессиональный военный, он в 1910-е гг. входил в круг литературной и художественной богемы Киева (в частности, оказался шафером на свадьбе Ахматовой и Гумилева) и получил скандальную известность как художественный критик - наперекор массовому вкусу пропагандируя Врубеля и Сезанна. Поэт-футурист, литературный соратник Маяковского и Хлебникова, Аксенов оставался архаистом среди новаторов: в мемуарах той эпохи предстает европейцем-денди, который не только интервьюирует в Париже Пикассо, но и страницами цитирует наизусть малоизвестные пьесы современников Шекспира. В конце первой мировой войны Аксенов, служивший офицером на румынском фронте, поднял мятеж среди солдат и несколько месяцев провел в румынской тюрьме в Яссах, где подвергался пыткам. В конце 1917 г. большевистское правительство обменяло его на нескольких румынских пленных, и Аксенов вернулся в Москву. Долгое время он был близким сотрудником Мейерхольда, затем работал с Эйзенштейном (тот называл Аксенова своим учителем), читал лекции о "новом театре". В 30-е, расставшись с революционными иллюзиями, вел незаметную жизнь шекспироведа и переводчика, приятельствовал с Мандельштамом и Пастернаком.
Трагедия "Коринфяне" на сюжет мифа о Медее, выпущенная в 1918 г. крохотным тиражом в издательстве "Центрифуга", - безусловно, самая необычная из предпринимавшихся когда-либо попыток воскресить жанр греческой трагедии. Хор, монологи вестника и кормилицы, обилие мифологических деталей и прочие приметы античного театра сочетаются в пьесе с цитатами из "Слова о полку Игореве", русского раешного театра, Пушкина и, разумеется, всех драм на сюжет о Медее - от Еврипида и Сенеки до Корнеля. Герои то и дело забывают, "какое у них тысячелетье на дворе", сменяя высокопарную риторику классицизма на уличный жаргон семнадцатого года: вместо колесницы, запряженной драконами, Медея в финале улетает на аэроплане. Песни хора то стилизованы под высокопарно-метафорическую манеру Эсхила, то напоминают Бурлюка и Хлебникова ("Забинтуйте дерево! / Плачет битая посуда, хитрит и подмигивает..." и т. д.). При этом пьеса Аксенова не превращается в лабораторное литературное упражнение, оставаясь самой настоящей трагедией - характеры персонажей и сам миф трактованы в ней глубоко и оригинально.

В. В.