Надписи о чудесных исцелениях
С. Я. Лурье

Необходимость в рубрике Studia epigraphica назрела давно. На заседаниях школьного научного кружка едва ли не каждый год читаются доклады, выполненные на эпиграфическом материале; во время летних поездок гимназисты разбирают греческие надписи в музеях и лапидариях Одессы, Керчи, Херсонеса; наконец, со следующего года в гимназии начинает работу специальный эпиграфический факультатив.

Открывает новую рубрику глава из неизданной книги «Греческая эпиграфика» Соломона Яковлевича Лурье (1891–1964) — выдающегося исследователя античной политической истории, философии и общественной мысли, одного из первых отечественных микенологов, автора трудов об аттической трагедии и историографии, проблемах греческой лингвистики, религиозных представлениях древних, библеистике, истории точных наук в античности и в Новое время. При всем впечатляющем многообразии научных интересов С. Я. Лурье эпиграфика с юности оставалась одним из сквозных направлений его исследовательской работы: он опубликовал несколько десятков этюдов, посвященных анализу греческих надписей (упомянем хотя бы статью о херсонесском декрете в честь Диофанта, которая вызвала бурю в ангажированном советском антиковедении пятидесятых годов), принимал деятельное участие в работе над «Корпусом боспорских надписей» (М.; Л., 1965), наконец, много лет вел занятия по эпиграфике со студентами — сначала в ЛГУ, а после вынужденного отъезда из Ленинграда в 1953 г. — во Львовском университете. Из этих занятий и выросло учебное пособие «Греческая эпиграфика», подготовленное к печати во Львове в последние годы жизни ученого, но так и не увидевшее света (о хлопотах по его изданию С. Я. Лурье писал в августе 1963 г. А. И. Доватуру. см.: А. Н. Васильев. Аристид Иванович Доватур. СПб., 2000. С. 128). Словосочетание «учебное пособие» способно отпугнуть только тех гимназистов, кто еще не читал повести «Письмо греческого мальчика» и других занимательных книг С. Я. Лурье об античности, написанных для детей; в публикуемом отрывке, посвященном одному из самых необычных эпиграфических памятников — эпидаврским надписям о чудесных исцелениях, — талант Лурье-популяризатора проявляется в полной мере.

Текст печатается по рукописи из архива автора, любезно предоставленной И. Е. Ганелиной. За идею публикации редакция благодарит Н. М. Ботвинник.

Особое место в греческой эпиграфике занимают надписи, прославляющие чудотворения (ἀρεταί) того или иного бога и называемые поэтому ареталогическими. Такие надписи несомненно находились на территории каждого сколько-нибудь популярного святилища — прежде всего в Дельфах. Из дошедших до нас надписей такого типа наиболее важной и интересной является серия надписей на таблицах [IG IV², 1, 121–124 = Syll.³ 1168/1169; 2-я половина IV в. до н. э.], повествующих о 69 случаях чудесного исцеления, совершенных в храме Асклепия в Эпидавре.

Эпидаврский храм имел очень широкую медицинскую практику: сюда стекались больные из самых различных мест Греции. Лечение совершалось путем инкубации: больной ложился спать в особом покое внутри храма; ночью, во время сна, к нему являлся бог Асклепий¹ и излечивал его — часто одним прикосновением руки или вливанием чудесного бальзама в поврежденное место. Наутро больной, уплатив богу установленную плату, выходил из святилища здоровым.

Техника этих излечений нам в подробностях не известна. В случае заболеваний неврастенического и истерического характера при наличии у больного веры в такое излечение оно действительно может давать замечательные результаты. Этот способ излечения сохранился до нашего времени и художественно описан в стихотворении Гейне Die Wallfahrt nach Kevlaar [«Паломничество в Кевлаар», 1822]. Самое излечение описывается здесь так:

Сын больной и мать-старушка
Спали в комнате убогой,
И вошла неслышно, тихо
К ним святая Матерь Бога.
И склонилась над страдальцем,
И рукою прикоснулась…

Здесь же мы читаем и о результатах такого излечения:

И ее² больные люди
Осыпают всю дарами,
Одаряют восковыми
И руками, и ногами.
Кто принес из воска руку,
Тот с рукой без раны снова;
Кто дал ногу восковую,
У того нога здорова.
Хромоногие оттуда
Возвращались плясунами;
У кого иссохли пальцы,
Становились скрипачами

[пер. П. И. Вейнберга].

О таких же посвящаемых богу изображениях поврежденных частей тела (например, клейма на лбу) и о таких же невероятных и чудесных случаях исцеления мы читаем и в эпидаврских надписях. Однако надписи эти высечены уже в эллинистическое время — в эпоху, когда научная медицина сделала большие успехи и когда в обществе был широко распространен религиозный скептицизм. Из дошедших до нас сочинений Гиппократа мы видим, что уже в V-IV вв. до н. э. греческие врачи вели планомерную борьбу с религиозным медицинским шарлатанством; о том же мы узнаем из сочинения Лукиана «Александр, или Лжепророк» — из которого следует, что такую борьбу ставили своей задачей ученые эпикурейской школы. Эпидаврские надписи с их примитивными чудесами должны были вызывать и вызывали насмешки у культурных людей; поэтому составители этих надписей ведут замаскированную полемику с такого рода вольнодумцами.

Центром античной культуры, а следовательно и античного вольнодумства, были Афины; неудивительно, что в одной из эпидаврских надписей роль такой хулительницы бога играет афинянка. Четвертый случай излечения таков:

Одноглазая Амвросия из Афин

Она пришла к богу как молящая, но, обходя святилище, высмеивала некоторые случаи излечения (очевидно, из написанных на таблицах.  — С. Л.), считая их невероятными и невозможными. Она считала невероятным, чтобы хромые и слепые становились здоровыми только потому, что увидели однажды сон. Однако, заснув внутри храма, она увидела сон: ей приснилось, что бог стоит у ее ложа и говорит, что он сделает ее здоровой, но требует, чтобы по излечении она, в качестве платы, посвятила в храм серебряную свинью как символ ее невежества. Сказав это, бог раздвинул веки ее незрячего глаза и влил в него лекарство. С наступлением дня она вышла из храма здоровой.

Отметим здесь посвящение серебряной свиньи, соответствующее посвящению восковых ног и рук у Гейне: Амвросия была больна невежеством — поэтому она должна принести в жертву символ невежества.

Еще больше эпидаврские жрецы должны были бояться попыток людей, свободных от религиозного угара, раскрыть их махинации во время сна в святилище. Этому посвящена XI надпись:

В то время как молящие совершали инкубацию, Эсхин взобрался на дерево и оттуда заглядывал в святая святых храма. Но он упал с дерева на чертополох и выколол себе оба глаза. Испытывая страдания и став слепым, он сам стал молящим бога, совершил инкубацию в храме и выздоровел.

Другой случай (надпись XXXVI) интересен тем, что здесь в уста хулителя вложен довод, обычно выдвигавшийся античными безбожниками:

Кафисий издевался над излечениями Асклепия, говоря: «Бог лжет, что он излечивает хромых. Если бы он умел излечивать хромых, то почему он не вылечил Гефеста?»³ От бога это не скрылось, и он не преминул наказать Кафисия за наглость — Кафисий свалился с коня, так что сразу сломал себе ногу. Долгое время спустя он пришел молящим в храм бога, и бог его излечил.

Тот же мотив встречается и в надписи III:

У одного человека были парализованы все пальцы, кроме одного. Он пришел к богу как молящий, но, увидя надписи в храме, стал с недоверием относиться к излечениям и издеваться над надписями. Заснув, он увидел сон: ему приснилось, что он играет в бабки в храме; в то время как он собирался бросить кость, появился бог, сел верхом на его руку и стал вытягивать его пальцы. Соскочив на землю, бог (так снилось молящему) согнул ему руку и стал выпрямлять каждый палец отдельно. Выпрямив все пальцы, бог спросил его, продолжает ли он еще относиться с недоверием к надписям на таблицах, стоящих в святилище. Тот ответил: «Нет». Тогда бог сказал: «За то, что ты прежде не верил этим надписям, хотя они не заслуживают недоверия, на будущее время ты получишь прозвище Неверующего».⁴

Действительно, нужно быть исключительно легковерным человеком, чтобы поверить всему, о чем сообщается в этих надписях. Некоторые из этих рассказов хорошо известны нам по сказкам различных народов и представляют собой бродячие фольклорные сюжеты, на что обратил уже внимание в своих статьях проф. И. И. Толстой.⁵ Таков случай с женщинами, которые были беременны в течение нескольких лет (надписи I и II). Одна из этих женщин до беременности долгое время не имела детей. Совершив инкубацию, она попросила бога послать ей беременность, но забыла попросить и о разрешении от бремени. После этого женщина оставалась беременной несколько лет, пока не явилась вторично в храм и не попросила о родах. Этот же мотив мы встречаем, например, в одной из новелл из «Метаморфоз» Апулея [I, 9].

Другой случай (надпись XXIII) также представляет собой фольклорный мотив, но он был использован жречеством в целях борьбы с конкурентом. Рядом с Эпидавром находился город Трезена, где также был храм Асклепия, привлекавший к себе ряд пациентов, которые могли бы стать молящими Эпидаврского храма — особенно жителей самой Трезены. Эпидаврские жрецы распускали слухи, что сам Асклепий лечит только в Эпидавре, а в Трезене практикуют его дети — далеко не столь искушенные, как их отец. В надписи мы читаем [ср. также Aelian. Nat. anim. IX, 33]:

Аристагора Трезенянка

Страдая от червя в животе, она совершила инкубацию в Трезене, в святилище Асклепия, и увидела сон: ей приснилось, что самого бога не было в Трезене — он находился в Эпидавре. Сыновья же бога отрубили ей голову, но не могли приставить ее назад. Они послали кого-то за Асклепием, умоляя его прийти. Между тем наступил день и жрец увидел, уже наяву, голову, отделенную от тела. Когда наступила следующая ночь, Аристагора увидела сон: ей приснилось, что бог, придя из Эпидавра, приставил назад голову к шее. Затем он разрезал ей живот, вынул червя и зашил живот снова, после чего она стала здоровой.

Эта история нам хорошо известна из русской сказки — только вместо Асклепия здесь фигурирует Николай Угодник, а вместо детей Асклепия — Поп-Завидущие глаза.⁶

Для того чтобы привлечь в святилище и здоровых, жречество не довольствовалось рассказами об исцелениях, а сообщало о других, еще более чудесных подвигах бога: он не только может вернуть глаза и зрение человеку, у которого вовсе нет глазных яблок, но может сделать целым разбитый сосуд; указать отцу, где находится его заблудившийся ребенок; превратить, по молитве торговца, гнилую рыбу в свежую; указать, где закопан клад; и т. д.

Особую категорию этих надписей составляют случаи, когда пациент не уплатил гонорара: с такой неблагодарностью жрецы борются самым решительным образом. Подобным случаям посвящены надписи VI и VII. Для их понимания не забудем, что отпущенные на волю рабы считали величайшим позором и несчастьем, если у них на лбу оставалось клеймо, наложенное во время рабства; они готовы были избавиться от него какой угодно ценой, но клейма выжигались так основательно, что это было невозможно. Здесь мы читаем:

Фессалиец Пандар с клеймом на лбу

Во время инкубации он увидел такой сон: ему приснилось, что бог обвязал лентой клеймо и приказал ему по выходе из внутренней части святилища снять ленту и посвятить ее в храм. С наступлением дня он поднялся с ложа и снял ленту. На лице его не было и следов клейма, а те буквы, которые были прежде на лбу, теперь были на ленте, которую он посвятил в храм.

Эхедор в добавление к своему клейму получил и клеймо Пандара

Он получил от Пандара деньги, чтобы посвятить их в Эпидавр богу за его излечение; но Эхедор не передал их богу. Совершая инкубацию, он увидел сон: ему снилось, что бог стоит у его ложа и спрашивает его, у него ли деньги, полученные от Пандара для посвящения в храм. Он же (так ему снилось) ответил, что ничего такого от Пандара не получал, но что если бог его излечит, то он нарисует изображение бога и посвятит его в храм. После этого бог взял повязку Пандара, обвязал ее вокруг клейма Эхедора и приказал ему снять повязку, когда он выйдет из внутренней части храма, вымыть лицо в источнике и посмотреть на свое изображение в воде. С наступлением дня он вышел из внутренней части храма и снял повязку, на которой уже не было букв. Посмотревшись в воду, он увидел, что на его лице находится и его собственное клеймо, и те буквы, что были на лбу Пандара.

Аналогичный случай представляет собою надпись XLVII. Рыбак Амфимнаст обещал Асклепию принести ему в жертву десятую часть выручки от продажи рыбы, но не выполнил своего обета. Бог его наказал следующим образом: в то время, как он продавал рыбу в Тегее, рыбы внезапно стали гнить и рассыпаться. Обступившая толпа принялась кричать на рыбака и обзывать его плутом. Рыбак помолился богу, и рыбы снова ожили, после чего он принес десятину в храм Асклепия.

Остается сказать несколько слов об оформлении этих надписей. Каждая из них начинается с заголовка, написанного крупными буквами, в котором указывается имя пациента, его происхождение и болезнь. Затем, после изложения обстоятельств, предшествовавших приходу в храм, следует шаблонная формула: «Совершая инкубацию в храме, он увидел следующий сон — ему приснилось, что бог стал у его ложа… и т. д. (ἐγκατεύδων ὄψιν εἶδε ἐδόκει οἱ ὁ θεὸς ἐπιστάς…)» Кончается надпись обычно словами: «С наступлением утра он вышел здоровым» или: «После этого он стал здоровым» и т. п. (ἁμέρας δέ γενομένας ὑγιὴς ἐξῆλθε или ἐκ τούτου ὑγιὴς ἐγένατο).

Наряду с этими надписями, которые носили рекламный характер и по большей части описывали выдуманные случаи, до нас дошло немало посвящений, поставленных по случаю исцеления, действительно имевшего место (жрецы Асклепия обладали некоторыми медицинскими познаниями; вдобавок немалую роль играл гипноз и вообще внушение). Так, в надписи римской эпохи из Филиппополя (Фракия) женщина приносит дар Деметре за возвращенное ей зрение (Syll.³ 1141: Ἀγαθῇ τύχῃ Στρατία ὑπὲρ τῆς ὁράσεως θεᾷ Δήμητρι). Дар этот, как мы уже говорили выше, представляет собой символическое изображение болезни: рельеф женщины с закрытыми глазами и поднятыми к небу в молитве руками, а рядом богиню со змеей (мы знаем, что и при исцелении в афинском храме Асклепия также представлялось, что больной орган вылизывался богом в образе змеи). Сходным же образом в варварской лидийской Колое женщина приносит дар богам Анаитис и Тиаму (отождествленным с Афродитой и Месяцем) — по обету за полное исцеление от болезни ног (Syll.³ 1142: …Μελτίνη [ὑ]πὲρ τῆς ὁλοκληρίας [τῶν] ποδῶν εὐχὴν [ἀνέσ]τησεν). Афинянин Синдром приносит благодарственный дар (Syll.³ 1143: χαριστήριον) Асклепию, его жене Гигиее и богу сна Гипносу за исцеление. В двух эпидаврских надписях это приношение прямо называется «платой за исцеление» (Syll.³ 1144-1145: ἴατρα), а на Книде — «даром благодарности и вознаграждения (Syll.³ 1146: χαριστεῖα καὶ ἐκτίματρα)».

Эти ареталогические надписи относят к числу официальных документов, так как обычно подобные посвящения делались по требованию жреческой коллегии. В надписях мы читаем в этой связи о приказе бога, данном или во сне (Крит, Syll.³ 1147: Ὑγείᾳ <…> <κατ᾽ ὄναρ; Афины, Syll.³ 1150: Ἀσκληπιῷ καὶ Ὑγείᾳ καὶ τοῖς ἄλλοις θεοῖς πάσαις κατὰ ὄνειρον; Патмос, Syll.³ 1152: Ἀρτέμιδι Πατμίᾳ <…> <καθ᾽ ὕπνους) или через оракул (Афины, Syll.³  1154: Διὶ δῶρον κατὰ μαντείαν ἀνέθηκε).⁷

В ряде литературных текстов и надписей чудотворения бога названы ἀρεταί — например, у Страбона (XVII, 1, 17 = C 801):

Есть город Каноб <…>, в котором есть святилище Сераписа, пользующееся глубоким почитанием, так что самые уважаемые люди верят в чудесные исцеления и совершают инкубации за себя и за других. Некоторые из ученых людей при храме составляют собрания исцелений, другие описывают чудесные явления богов (συγγράφουσι δὲ τινες καὶ τὰς θεραπείας, ἄλλοι δὲ ἀρετὰς τῶν ἐνταῦθα λογίων).

Термин ἀρετή мы встречаем в одной афинской надписи, где бог явился посетительнице в вещем сне (Syll.³ 1151: Ἀθηνάᾳ Μήνεια ἀνέθηκεν ὄψιν ἰδοῦσα ἀρετὴν τῆς θεοῦ). В другой надписи жительница Крита рассказывает, что у нее был мучительный нарыв на мизинце руки; Асклепий явился ей во сне и приказал помазать больное место мазью из смеси жженой раковины устрицы, розового масла, оливкового масла и мальвы. Она действительно исцелилась. Бог еще не раз являлся ей во сне и наконец приказал записать его чудотворения (Syll.³  1172: …[ἰδοῦσαν] δέ με πλείονας ἀρετὰ[ς τοῦ θεοῦ καθ᾽ ὓπν]ον ἀναγράφειν θεὸ[ς ἐκέλευσε τὰς ὄψ]εις).

Разумеется, в большинстве случаев сновидения пациентов были неясными и спутанными; чтобы на основании их прописать нужное лекарство, надо было соответственно «обработать» рассказы сновидцев. Для этой цели при храмах находились специальные «снотолкователи и истолкователи чудес» (Syll.³ 1133: ὀνειροκρίτης καὶ ἀρετὰλογος). В делосской надписи из храма Сараписа, Исиды и Анубиса (после 167 г. до н. э.) римлянин Квинт, сын Гая, поясняет, что о приказе бога он узнал не непосредственно из сновидения, а в результате интерпретации его таким снотолкователем (Syll.³  1127: …[κατὰ] πρόσταγμα διὰ ὀνειροκρίτου).

Примечания

Принятые сокращения

IG IV², 1 — Inscriptiones Graecae. Vol. IV. Ed. minor. Fasc. 1: Inscriptiones Epidauri / Ed. F. Hiller de Gaertringen. Berolini, 1929.
Syll.³ — Sylloge inscriptionum Graecarum / Ed. G. Dittenberger. Vol. I-IV. Lipsiae 1915–1925³.

¹ Эти надписи озаглавлены [Ἰά]ματα τοῦ Ἀπόλλωνος καὶ τοῦ Ἀσκλαπιοῦ; однако в них не приводится ни одного случая излечения Аполлоном. В одном случае лечат дети Асклепия, но это излечение оказывается неудачным; во всех прочих случаях лечит сам Асклепий.
² Т. е. чудотворную икону Богородицы в г. Кевлаар (Кевелар) на северо-западе Германии. — Ред.
³ Вторая часть этой фразы на камне не сохранилась и восстанавливается ex coniectura. — Ред.
⁴ Ср. евангельскую легенду о Фоме Неверующем.
⁵ Речь идет о работах И. И. Толстого «Язык сказки в древнегреческой литературе» (1929) и «Неудачное врачевание: Античная параллель к русской сказке» (1932); см.: И. И. Толстой. Статьи о фольклоре. М.; Л., 1966. С. 34–37; 42–58. — Ред.
⁶ См.: Народные русские легенды А. Н. Афанасьева. Новосибирск, 1990. С. 46–52. — Ред.
⁷ В огромном большинстве случаев, когда в надписях читается «по приказу бога (προστάξαντος τοῦ θεοῦ, θεοῦ προσταγῇ, κατ᾽ ἐπίταγμα, κατὰ πρόσταγμα)», мы не знаем, как было дано это приказание — во сне или через оракул.